Галина Ершова, доктор исторических наук
Практика жертвоприношения высшим силам была известна многим древним культурам — от вавилонян до греков: помимо закланных животных их алтари орошала и кровь человека. Однако нигде подобные жестокие ритуалы не достигали такого размаха, как у индейцев Мексики. Первыми свидетелями их кровавых действ стали испанцы-конкистадоры, с ужасом живописавшие местные обычаи. Начатую в испанских хрониках тему развили авторы приключенческих романов, создавшие образы «кровожадных индейцев», которые по природной злобности с радостью приносили в жертву как соседей, так и невинных белых чужестранцев. Можно, конечно, усомниться в правдивости таких описаний — слишком уж они были на руку завоевателям: раз индейцы — дикари и людоеды, то их, конечно, следует истребить или цивилизовать, в награду за старания присвоив себе их богатства. Однако многое из рассказов испанцев подтверждается этнографами, а найденные свидетельства заставляют неподготовленного современного европейца содрогнуться.
Что же стоит за массовыми человеческими жертвоприношениями ацтеков и майя?
Верховный жрец поднялся на великую пирамиду. Его четверо помощников уже крепко держали девушку, лежащую на высоком помосте. Держали не для того, чтобы она не вырывалась, напротив, посланница к богам была горда своей миссией, а для того, чтобы на момент вскрытия грудины ее тело не дернулось от острого зазубренного ножа жреца. Сердце следовало изъять быстро, хирургически точно и поднести к статуе божества еще живым, пока «не отлетела душа», иначе боги отвергнут послание. Еще секунда — и жрец поднимает к небесам пульсирующий источник человеческой жизни. А бездыханное тело посланницы катится вниз по ступеням пирамиды. Здесь служители привычным движением сдирают с него почти всю кожу, оставив нетронутыми лишь кисти рук и ступни. Скинув ритуальные одеяния, жрец натягивает на себя кожу девушки, чтобы возглавить танец, в котором его движениям вторят старухи в специальных нарядах. Еще одна жертва принесена. Боги вновь примут посланника, который расскажет им о нуждах ацтеков.
В древней Мексике люди искренне верили в то, что душа умершего отправлялась к высшим покровителям. А значит, могла передать им просьбы людей. Иными словами, среди древних племен жертвоприношение являлось своего рода письмом, направляемым в «небесную канцелярию». Посланники могли быть как «регулярными» (их посылали по обычным календарным праздникам), так и «чрезвычайными» — для их отправки к богам требовался какой-то особый повод: неурожай, засуха, бедствие, эпидемия, война и т. д. Согласно описаниям францисканского миссионера Диего де Ланды (XVI век) в первом случае в качестве «регулярных» посланников индейцы майя подносили богам животных. А в «случае несчастья или опасности» они шли на человеческие жертвоприношения. Обычно для ритуала выбирали девственных юношей и девушек. Истово религиозные родители добровольно готовили своих чад к священному акту: не просто оберегали, но и всячески ублажали их, дабы у тех не возникло соблазна убежать или «оскверниться плотским грехом». Чуть повзрослев, дети передавались в обучение жрецам и помогали им в обрядах. Накануне жертвоприношения в сопровождении специальных процессий их торжественно возили по селениям. Человек, отправлявшийся к богам, считался не страдальцем, а героем, способным отказаться от личного счастья ради общественного блага.
Душа, початок, мяч
Одним из самых архаичных способов принесения жертвы на территории всей Мезоамерики было отрезание головы. Возникло оно еще задолго до появления майя или ацтеков и всегда носило особый, символический смысл. Иероглифический знак, указывающий на глаз (на языке майя читавшийся ич), обозначал еще и понятия «голова», «душа», «плод», которые становились как бы тождественными. Поэтому на древних мексиканских изображениях часто можно увидеть голову отделенной от туловища — например, произрастающей из початка маиса или лежащей на сложенной книге. В этих случаях речь идет не о жертвоприношении, а лишь о представлениях бесконечного возрождения души, воплощаемой в изображенной голове.
А вот если на картинке — поле для игры в мяч, а посреди него лежит голова, то за ней и впрямь стоит ритуальное жертвоприношение. Тем более что часто вблизи таких — вполне реальных! — полей археологи порой обнаруживают ритуальные захоронения голов. Более поздние ацтеки попросту устанавливали возле своих стадионов цомпантли — подставки для голов, напоминавшие страшные счеты, где на жердях вместо косточек были нанизаны черепа. Правда, иногда ограничивались и архитектурными аналогами цомпантли: небольшими каменными платформами, в которых черепа присутствовали разве что в виде антропологического рельефа.
Веревка, спущенная с Луны
В 1561 году в Мани (полуостров Юкатан) индейцы майя неожиданно для властей совершили коллективное самоубийство через повешение. В самых экстремальных ситуациях, в поисках спасения своего народа, майя не довольствовались отправлением достойного посланника, а устраивали «саможертвоприношения» (принесение себя в жертву путем суицида). Самым коротким путем к богам в этих случаях считалось самоповешение: таким способом умерший прямиком попадал к богине радуги — Иш-Чель, одной из более поздних ипостасей древней богини Луны, связанной со смертью и рождением. Богиня восседала на Мировом древе — сейбе, с ветвей которого спускались волокна-веревки для душ умерших. Кроме того, веревка отождествлялась с Млечным Путем и пуповиной. Справедливости ради, надо заметить, что насильственное повешение, столь популярное в современной им Европе, индейцами не практиковалось и считалось запретным. В данном случае это была лишь попытка решить традиционным путем сложные социальные проблемы: индейцы стремились привлечь помощь богов, чтобы спастись от испанцев.
Солнце требует жертвы
8 ноября 1519 года в ацтекскую столицу Теночтитлан прибыл испанский отряд во главе с Эрнаном Кортесом. Гостей приветствовала местная знать, расположившаяся на подступах к месту под названием Малькуитлапилько, что означает «конец вереницы пленников». В 1487 году, когда ацтеки освящали великий храм в Теночтитлане, вереница людей, предназначенных для жертвенного алтаря, доходила до этой точки. Шеренга достигала четырех километров, тянулась до великого храма, и пленные стояли в ней в четыре ряда.
Массовые жертвоприношения представляли собой достаточно позднюю традицию. Она сформировалась в Центральной Мексике под влиянием новой идеологии, пришедшей вместе с нашествием северных племен, среди которых были тольтеки и ацтеки. Особенно этим ритуалом прославились ацтеки, которые даже вели специальные войны для захвата пленников с целью принесения их в жертву.
Имперская стратегия политического единства, впервые в регионе достигнутая ацтеками, требовала общегосударственного порядка и в области идеологии. Однако официальная религия неизбежно продолжала представлять собой смесь локальных верований и культов при полном теологическом хаосе. Совсем не случайно правитель Тескоко Несауалькойотль (1402—1472), выражая свое отношение к этой религиозной неразберихе, приказал воздвигнуть храм в виде высокой башни, где не оказалось ни одной статуи или изображения. Этот храм он посвятил «Неизвестному Богу, Творцу всего сущего». Божество без образа и без объясняющего мифа было названо Ипальнемоуани — «Тот, из-за кого мы живем». При этом Несауалькойотль даже не рассчитывал на понимание современников.
В претендовавшем на всеобщую гегемонию Теночтитлане при Мотекусоме I Старшем (1440—1469 годы) теологами была предпринята попытка систематизировать религиозное учение, придав ему некую рациональную логику и структуру. Основой этой идеологии стали жертвоприношения, превращавшиеся в самоцель. Новая религиозная концепция служила обоснованием так называемой «военно-мистической» идеи, согласно которой Солнце являлось верховным божеством ацтеков, а они, будучи его союзниками, должны были поддерживать светило (а, следовательно, весь мир) кровью принесенных в жертву пленников.
Так человеческое жертвоприношение превратилось из эксклюзивного средства коммуникации с богами в основу религиозной практики ацтеков: оно стало считаться прямым способом доставить божеству его пищу, умилостивить или отблагодарить его за помощь.
Купание в воде мироздания
Для того чтобы доставить послание к вершителям их судеб, посланники могли отправляться не только «наверх», но и «вниз»: в священный колодец — например, в «Колодец жертв» в Чичен-Ице. Этот способ практиковался на территории полуострова Юкатан. Его местность представляет собой известняковую платформу с множеством круглых карстовых провалов, заполненных водой. Вода, скапливающаяся в этих карстовых колодцах (сеноте), считалась священной водой мироздания. Дело в том, что древние астрономы майя представляли созвездие Большой Медведицы в виде богини-старухи, льющей девственную воду из перевернутого кувшина. Две звезды ковша Медведицы указывали на полярную Звезду — то есть на север, а город Чичен-Ица, согласно сакральной географии майя, оказывался в самой северной точке земной проекции Млечного Пути («Небесной Веревки»). Так что местные колодцы вполне подходили на роль вместилищ священной воды. Враждующие племена даже заключали договоры о праве прохода к территории колодца для жертвоприношений. Правда, последние находки археологов, спустившихся на дно «сеноте», свидетельствуют о том, что в жертву отнюдь не всегда приносились люди: человеческих останков в колодце было найдено немного.
Восхождение в мерзлоту
Вот хорошо сложенный мальчик с правильными чертами лица в сопровождении жрецов совершает «восхождение в небесную мерзлоту». Путь тяжел и, несмотря на множество шерстяных одежд на ребенке, у него по дороге обмораживаются пальцы. Достигнув высокогорного святилища, пришедшие совершают подготовительные обряды, а потом оставляют жертву в вечном холоде. На этот раз его не убивают ударом в затылок, как часто поступают с другими, а помещают в склеп живым, пока он еще находится под воздействием наркотических средств. Он умрет от холода, еще не успев очнуться от дурмана, естественным образом свернувшись для тепла в позу эмбриона, столь характерную для перуанских мумий.
В данном случае действие происходит в Андах. О том, что инки также практиковали человеческие жертвоприношения, свидетельствуют различные изображения обнаженных жертв со связанными за спиной руками и фигур с ножом в одной руке и отрезанной головой в другой. Чаще всего в жертву приносили пленников, захваченных во время войн и набегов. Однако особо доверенными посланниками к богам-предкам могли стать лишь специально отобранные, красивые дети — лишенные физических недостатков и не достигшие половой зрелости. Вышеописанная практика — оставлять жертву в святилищах высокогорных районов на высоте около 6 тысяч метров — имела общеимперское значение и приурочивалась к декабрьскому солнцестоянию. Но порой таких детей отправляли и в дар Инке (правителю), для проведения ритуала капак хуча (великое жертвоприношение) в царском святилище. Если Инка хотел отблагодарить отправителя, он посылал ребенка обратно к родителям, чтобы его принесли в жертву в родном селении.
Один из вождей инкского селения неподалеку от Аякучо, построивший сложный оросительный канал, послал в Куско для жертвоприношения солнцу свою дочь. Посланницу приняли с огромными почестями и в награду за успехи отца отправили назад. Польщенные вниманием Инки обитатели селения вырыли на вершине горы склеп, поместили туда девочку живой и замуровали вход. Из погребальной камеры выходила медная трубочка, через которую избранницу солнца символически поили водой. Вскоре она стала считаться местным божеством. Счастливый отец получил повышение по службе, а братья жертвы и даже их дети, заняв должности оракулов, передавали тоненьким голосом указания от лица девочки.